Судья Басманного райсуда Москвы Галина Графова 26 апреля удовлетворила иск ФСБ к «Новой газете», требовавшей признать «не соответствующей действительности и порочащей деловую репутацию ФСБ» информацию о пытках в Магнитогорске гражданина Киргизии Хуснидина Зайнибидинова. Претензии ФСБ касались двух материалов, в которых речь шла о Зайнабидинове. Суд обязал «Новую» опубликовать опровержение и удалить материалы с сайта и PDF-версии.
В исковом заявлении ФСБ утверждалось что «допущенные (в статьях «Новой газеты». — Запретно.) высказывания фактически сводятся к тому, что ФСБ России приписывается применение незаконных методов получения признательных показаний».
«Допущенные высказывания фактически сводятся к тому, что ФСБ России приписывается применение незаконных методов получения признательных показаний, — говорилось в иске. — Поэтому содержательно-смысловая направленность высказываний о применении в отношении гражданина пыток, насилия со стороны органа, являющегося элементом механизма защиты прав, свобод и достоинства личности, бесспорно создает у широкого круга читателей негативное представление о федеральном органе исполнительной власти».
В прениях сторон представитель ФСБ заявила, что журналисты «Новой» опубликовали «слухи под видом достоверной информации». «Фактов избиения со стороны ФСБ нет, ФСБ приписываются незаконные методы получения признательных показаний, в данном случае сведения являются порочащими. Журналисты имеют право получать и распространять информацию, но в данном случае — это распространение слухов под видом достоверной информации», — сказала она.
Представитель ФСБ заявила, что редакция не проверила информацию должным образом: в новостной заметке со ссылкой на другое СМИ говорилось, что пытки были в отделении полиции, а в статье утверждалось, что задержанного пытали в управлении ФСБ. Как отмечала «Новая», отдел полиции и управление ФСБ находятся в одном здании.
Кроме того, по словам представителя истца, сообщение о том, что задержанного пытали «сотрудники ФСБ», без указания конкретного управления спецслужбы порочит репутацию всего ведомства.
ФСБ потребовала удалить материалы и опубликовать опровержение. В первом материале жена Зайнабидинова и правозащитника рассказали, что его, задержанного после взрыва жилого дома в Магнитогорске, пытали местные силовики и требовали признаться в том, что он причастен ко взрыву жилого дома на проспекте Карла Маркса, а также показывали фотографии неких бородатых людей.
Во втором материале речь идет о заявлении прокурора Челябинска Виталия Лопина: чиновник сказал, что Зайнабидинов и его жена отказался от слов о пытках. Его жена Халима опровергла свой отказ от заявления о пытках.
«Хуснидин должен признаться, что взорвал дом»
Задержанный в Магнитогорске гражданин Кыргызстана обвинил ФСБ в пытках и требовании приписать себе взрыв на Карла Маркса
25 января российские СМИ со ссылкой на правозащитника Бахрома Хамроева сообщили, что в Магнитогорске по делу о взрыве в доме № 164 на проспекте Карла Маркса задержан Хуснидин Зайнабидинов. По словам правозащитников, сейчас Хуснидин находится в СИЗО № 2 Магнитогорска, а прокуратура решает вопрос о его выдаче Кыргызстану, где Зайнабидинова подозревают в участии в межэтнических столкновениях между кыргызами и узбеками в июне 2010 года. Корреспондент «Новой» встретился с супругой Хуснидина Зайнабидинова Халимой. Она подтвердила, что от мужа требовали признать вину за взрыв дома на Карла Маркса.
— 16 января, в 10 утра Хуснидин вышел из дома, хотел съездить на Зеленый рынок. Мы там присмотрели небольшую кафешку, хотели ее купить. Он повар, я повар, думали этим заниматься, — с Халимой мы беседуем в однокомнатной квартире в пятиэтажке на окраине Магнитогорска. На руках у нее спит двухмесячная Одинахон.
— На остановке около магазина «Ситно» на него набросились люди в масках. Как мы позже узнали, это были сотрудники ФСБ. Я не видела, как его задерживали, об этом он мне позже рассказал.
Спустя несколько часов после ухода мужа, Халима решила ему позвонить. Трубку сначала никто не брал, потом телефон оказался выключен.
— Я сразу поняла, что у него неприятности. Почувствовала. Поехала в кафе. Там сказали: «Нет, его не было». Пошла в полицию, обошла три полицейских пункта. Ни в один его не доставляли. В десять часов вечера (22:00) мне позвонил Фарход, это муж моей сестры — он работает водителем на 56-й маршрутке. Фарход сказал, что нашел Хуснидина: он в городском УМВД. Я позвонила туда, мне сказали, что Хуснидину нужна одежда, нижнее белье и еда. Спросили, как быстро смогу привезти. Я сказала, что мне придется ехать с ребенком, и нужно хотя бы полчаса. Тогда сотрудник полиции сказал, что раз у меня ребенок, то они сами приедут. И действительно: приехал полицейский, я отдала ему вещи.
На следующее утро, около 06:00, Халима поехала в УМВД. Встречи с мужем пришлось ждать два часа.
— Хуснидина спустили. Я взглянула на его лицо, и аж вскрикнула: у него на правой стороне лица были большие шрамы. Стала спрашивать: кто тебя, за что? Он сказал: «Уезжай, я домой вернусь». Попросил только заехать в отдел полиции… кажется, на улице Газеты Правда. Сказал, что там у него остались две [банковские] карточки и деньги — 6000 рублей. Сказал, что я могу на них покупать то, что нужно мне и ребенку.
Халима, по ее словам, поехала в названный мужем отдел полиции, но там ей сказали, что банковские карты и деньги отдали в управление. «В управлении сейчас говорят, что карточек и денег у них нет, — вздыхает женщина. — Но я все еще хочу их получить. Не могли же их украсть?»
В тот же день около 10 утра Халиме позвонили и сказали, что она может подъехать к мужу в прокуратуру Орджоникидзевского района Магнитогорска.
— Я приехала. Привезла ему манты. И нам дали с ним поговорить. Он мне сказал, что его били в ФСБ, а полицейские его не трогали. Сотрудники, которые его били, говорили, что он должен признаться, что это он взорвал дом [на Карла Маркса].
Показывали ему фотографии каких-то бородатых людей, спрашивали: «Знаешь их?» Он говорил: «Нет, не знаю». Тогда снова били.
А он и правда никого не знал: у него здесь не было ни друзей, ни знакомых. Мы только 16 декабря переехали сюда из Свердловской области. Раньше работали в Камышлове в кафе, а сюда захотели переехать, потому что у меня тут сестра.
Халима описывает пытки, о которых ей рассказал муж: руки зафиксировали и к пальцам подавали ток. «Током били три раза. Он даже терял сознание, но его обливали водой и снова пытали. Все требовали, чтобы он признался, что взорвал дом».
Спустя некоторое время сотрудники ФСБ передали Хуснидина полиции. Обвинений, связанных со взрывом дома на Карла Маркса, ему не предъявили.
— Да он и не мог быть террористом, потому что не был соблюдающим мусульманином. Я намного строже соблюдаю ислам, чем муж. Он мог выпить, иногда курил. Не часто, но мог. Ну какой из него радикал?
Показываю Халиме фотографии Махмуда Джумаева, Алишера Каимова и Альмира Абитова, которых проект Baza ранее назвал причастными ко взрыву в доме на Карла Маркса. «Первый раз таких вижу», — говорит она.
Халима рассказывает, что 30 и 31 декабря, а также 1 января (когда были взрывы в многоэтажке и маршрутной «Газели») Хуснидин был либо дома, либо — катался вместе с мужем ее сестры Фарходом на маршрутке: собирал деньги за проезд.
Прошу телефон Фархода, звоню. Водитель маршрутки Фарход рассказывает то же самое, что и Халима. (Спрашиваю его о рейсе маршрутки №31, взорвавшейся 1 января. Фарход ответил: маршруты №31 и №56 принадлежат разным таксопаркам и не пересекаются. Махмуда, владельца и водителя «газели» 31-го маршрута, Фарход не знает.)
18 января, по словам Халимы, в закрытом режиме прошел суд, который постановил выдворить Хуснидина в Кыргызстан, где его подозревают в участии в межэтнических столкновениях между кыргызами и узбеками в июне 2010 года.
— В Кыргызстан ему нельзя. Мы этнические узбеки, а узбеков там не любят. Даже врачи отказываются лечить. Его могут избить, и никто ему не поможет, — говорит она.
В межэтнических столкновениях 2010 года, по словам Халимы Хуснидин также не участвовал: напротив, они сбежали из страны сразу, как только столкновения начались.