За расклейку на дверях государственных учреждений листовок от имени несуществующей леворадикальной организации «Революционные школьники Москвы» против 17-летнего студента философского факультета МГУ Марата Нигматулина возбуждено дело по части 1 статьи 205.2 УК (публичное оправдание терроризма). Ему грозит от 2 до 5 лет. Мерой пресечения бывшему школьнику назначен запрет определенных действий.

Первая листовка, написанная от имени «революционных школьников», появилась на дверях главного офиса Пенсионного фонда на Шаболовке 28 июня 2018 года.

Господа чиновники!

 

К 

вам обращаются революционные школьники города Москвы.

 

На протяжении последних двадцати лет вы разоряли нашу Отчизну. Мы молчали. Вы разрушали промышленность и выводили капиталы в другие страны. Мы молчали. Вы уничтожали свободу слова, вводили тотальный контроль за гражданами, запрещали интернет-сайты и книги. Мы молчали. Вы закрывали больницы и школы, сокращали бюджетные места в вузах. Мы молчали. Вы морили голодом нашу науку, но при этом подбрасывали денег церковникам и мракобесам. Мы молчали. Молчали потому, что искренне надеялись на ваше исправление.

 

Т

еперь вы лишаете нас пенсий. Больше молчать мы не будем.

 

Мы обращаемся к вам от лица российской молодежи. Молодежи, у которой не будет высшего образования. Молодежи, у которой не будет хорошей работы. Молодежи, у которой не будет пенсии. Молодежи, у которой нет будущего. Нет потому, что вы его у нас украли.

 

Мы пытались достучаться до вас мирными средствами. Но вскоре мы поняли, что это бесполезно. В политике не слышат ничего тише взрыва динамита.

 

Т

еперь мы переходим к открытой террористической войне против государства.

 

Вы лишили нас будущего. Мы лишим вас жизни.

Согласно показаниям Нигматулина, он хотел «вытащить из депрессии» свою подругу Алису Орлову и произвести на нее впечатление, расклеивая листовки от имени вымышленной леворадикальной организации.

3 июня школьник наклеил листовку на ворота лечебно-диагностического центра Минобороны на Филевской улице, который он принял за воинскую часть.

Господа военные! 

 

Сегодня ваша база была атакована революционными школьниками города Москвы.

 

Эта листовка написана для разъяснения. Чтоб газеты не выдумывали про нас черт знает что.

 

Мы — не агенты американского империализма. Мы — не украинские диверсанты. Мы — не русские националисты. Мы — не исламисты. Мы — не бандиты.

 

Бандиты — это именно вы. Именно вы забираете наших юношей, а потом делаете их инвалидами. Именно вы тысячами посылаете наших молодых людей умирать в сирийской пустыне или в раскаленных степях Донбасса.

 

А мы просто школьники города Москвы. Школьники, которые решили взяться за оружие.

 

Вы можете обвинять нас в чем угодно. Мы не пошлем вам проклятья. Мы просто придем к вам домой и убьем вас.

 

Ждите. Мы уже рядом.

Последнюю листовку Нигматулин наклеил 23 октября 2018 года на дверях районной управы. В ней «революционные школьники» брали ответственность за произошедший тремя днями ранее расстрел в керченском колледже, который устроил 18-летний студент Владислав Росляков.

2 ноября Нигматулина с отцом Владиславом вызвал в ОП «Филевский парк» и провели с ним опрос. С подростком общались пятеро оперативников — Владислав полагает, что большинство из них были сотрудниками ФСБ. Нигматулину показали фото с камеры видеонаблюдения около управы и добились признания, что он клеил листовку. В какой-то момент школьника с отцом увезли в здание УВД по ЗАО на Минском шоссе.

Как утверждают силовики, на опросе Нигматулин признал, что «революционные школьники» планировали, «совершить социалистическую революцию путем захвата власти вооруженным подпольем», а также он обсуждал с Орловой план похищения православного бизнесмена Германа Стерлигова, говорил, что хочет грабить банки, взорвать начиненную гравием бомбу в торговом центре «Европейский», повредить рельсы, чтобы пустить под откос поезд «Сапсан», напасть на Государственный космический научно-производственный центр имени Хруневича.

Официально школьника задержали 11 декабря, забрав с уроков и доставив в отдел СКР по Дорогомиловскому району. Ему инкриминировали часть 1 статьи 205.2 УК (публичное оправдание терроризма; от 2 до 5 лет). Дело вела сначала следователь Виктория Алмазова, входившая в следственную группу по делу «Нового величия»; затем она уволилась, и дело перешло к следователю Анне Корнейчук. 13 декабря Дорогомиловский райсуд Москвы отправил Нигматулина под домашний арест. Он частично признал вину — не отрицал, что наклеил листовку о Рослякове, но настаивал, что не оправдывает терроризм.

Признаки оправдания терроризма следствие усмотрело в листовках с дверей районной управы «Филевского парка» и ворот лечебно-диагностического центра Минобороны. Листок, прикрепленный к дверям Пенсионного фонда, тоже проверяли, но в этом тексте оправдания терроризма эксперты не усмотрели.

В апреле силовики вызвали Владислава Нигматулина на «беседу» в отдел ФСБ по Западному округу Москвы и предложили повлиять на сына, чтобы он признался в организации террористического сообщества (часть 1 статьи 205.4 УК), в обмен пообещав ему условный срок. Когда отец ответил отказм, его сыну сказали, что в деле появится еще один эпизод. Через месяц подростку предъявили второе обвинение — эксперты усмотрели «оправдание использования насильственных действий в отношении военнослужащих» в обращении к военным. Затем сотрудники ФСБ давили напрямую на Марата Нигматулина, добиваясь от него признания в создании «террористического сообщества».

В конце августа Нигматулина направили на стационарную психэкспертизу в Психбольницу № 1 имени Алексеева. Там его ежедневно навещали сотрудники ФСБ. «Угрожали: ты должен признаться (в создании террористического сообщества. — Ред.) — или останешься навсегда в этой больнице, мы из тебя сделаем овоща. Называли фамилии. «Такого-то знаешь? — Да. — А такую-то? — Да. — Она состоит в твоей организации, дай на нее показания, назови всех боевиков, которые у вас есть», — пересказывает Владислав разговоры его сына с силовиками. В первые дни нахождения Нигматулина силовики клали ему на голову толстую книгу и били через нее. Медперсонал, по словам родителей, также оказывал давление на подростка. В итоге Нигматулина выпустили из стационара, признав здоровым. С 11 июля меру пресечения ему заменили на запрет определенных действий.

Нигматулин к 17 годам выучил английский, латинский и древнегреческий языки, издал книгу о реформе образования, написал десятки стихотворений, рассказов, поэм и критических статей на разных языках. Орлова назвала его «ярым коммунистом». Находясь под домашним арестом, он поступил на философский факультет МГУ.