Статья шеф-редактора газеты Дмитрия Бутрина вышла 14 августа 2017 года. В публикации упоминалась воображаемая ситуация с топ-менеджером «Роснефти», который заключил сделку от имени компании со своей женой. 2 октября компания подала из-за статьи иск в Арбитражный суд Москвы к издательскому дому «Коммерсант» потребовав от газеты «опровергнуть ложную информацию». 15 декабря стороны заключили мировое соглашение.
По условиям соглашения издание обязалось удалить из статьи не устраивавшую «Роснефть» фразу. Поводом для иска стало следующее предложение: «Удивительно в поправках только то, что почти никто, кроме юристов и причастных к госзакупкам непосредственно лиц в России, видимо, и не подозревает, что сама по себе закупка чего угодно зампредом правления условной «Роснефти» у своей жены до тех пор, пока судом не установлен какой-либо ущерб от этого «Роснефти», до Нового года, в общем, законна». В «Роснефти» посчитали, что «автор выдвигает огульные обвинения, а «воображаемый пример закрепляет в общественном сознании негативный образ компании».
В итоге на сайте газеты название «Роснефть» в статье было заменено на «Госнефть». В остальном публикация осталась без изменений.
Речь в статье шла про предложенные Минфином поправки в закон о госзакупках, призванные, как поясняло ведомство, исключить конфликт интересов при заключении сделок госкомпаниями.
Кроме того, 14 декабря ИД «Коммерсант» отправил в «Роснефть» письмо с извинениями. В издании признали «отсутствие фактических оснований употребления наименования компании в спорном материале» и пообещали в будущем употреблять более корректные для нефтяной компании формулировки.
В день подачи иска директор издательского дома Владимир Желонин заявлял: «Мы не понимаем, что конкретно мы должны опровергнуть, поэтому будем ждать решения суда». В заметке Бутрина «про конкретную «Роснефть» ничего не говорится», подчеркивал он.
Опровержение было единственным требованием истца, денежного взыскания с «Коммерсанта» «Роснефть» не требовала.
В прошлом «Роснефть» неоднократно судилась со СМИ из-за материалов о компании. В декабре 2016 года московский арбитраж взыскал 390 тысяч рублей с медиахолдинга РБК и четырех его журналистов за статью «Сечин попросил правительство защитить «Роснефть» от BP». Также РБК обязали удалить материал и напечатать опровержение. В марте 2017 года 9-й арбитражный апелляционный суд отменил взыскание средств с журналистов. В мае «Роснефть» обжаловала это решение, однако через месяц заключила с РБК мировое соглашение. В медиахолдинге признали ложными факты, изложенные в статье, а также извинились перед президентом нефтяной компании Игорем Сечиным.
Исправленного три года ждут
Дмитрий Бутрин о том, как закупки госкомпаний не спешат расставаться с конфликтом интересов
Один из моментов, на который постоянно приходится обращать внимание читателей,— даже безусловная поддержка идеи властями совершенно не означает, что в обозримые сроки она будет зафиксирована в законодательстве. Так, существует всеобщее убеждение в том, что стандартная коррупция в госзакупках, обыкновенно выглядящая как сделки госкомпании-заказчика с аффилированными с семьей руководства этого заказчика компаниями, происходит исключительно в силу нарушения заказчиками закона — это запрещено и само по себе преступление. Убедиться в том, что это не так, возможно, ознакомившись с подготовленными в августе 2017 года Минфином поправками в федеральный закон о закупках госкомпаний 223-ФЗ.
Сама по себе правка закона очень логична. По ней с начала 2018 года при закупках в понимании 223-ФЗ «не допускается наличие между участником закупки и заказчиком конфликта интересов» — он в данном случае определяется как ситуация, в которой руководитель структуры-заказчика или член комиссии по осуществлению закупок является прямым родственником или супругом руководителя, члена правления или совета директоров, крупного акционера (более 10%) или управляющего (в общем смысле — имеющего возможность влиять на решения) компании—участницы закупки. Конструкция аналогична конструкции 44-ФЗ, описывающей конфликт интересов в госзакупках. Удивительно в поправках только то, что почти никто, кроме юристов и причастных к госзакупкам непосредственно лиц в России, видимо, и не подозревает, что сама по себе закупка чего угодно зампредом правления условной «Роснефти» у своей жены до тех пор, пока судом не установлен какой-либо ущерб от этого «Роснефти», до Нового года, в общем, законна. К тому же первые два абзаца поправки вступят в силу лишь с 2018 года — и это пока проект, с ним можно и не успеть.
Третий и последний абзац поправки также содержит отрезвляющее знание. Сейчас проверка конфликта интересов по 44-ФЗ происходит по принципу «не пойман — не вор»: до тех пор, пока не найдется тот, у кого есть какие-либо причины разбираться, не является ли госзаказчик родственником победителю конкурса (будь это конкурент, ФАС, Счетная палата, ревизионное управление ведомства — что бывает нечасто), необходимость подписать лживую декларацию об отсутствии конфликта интересов — все, что должно заказчика останавливать. В случае с 223-ФЗ предполагается, что наличие конфликта интересов у участников закупки все же будут проверять. Но где проверять? Например, органы ЗАГСа сейчас не дают никому, кроме судов, справок о том, является ли А супругом Б. Часть этой проблемы будет снята с 2020 года с появлением единой идентификационной госинформбазы на базе данных ЗАГСа, но тогда третий абзац поправок вступит в силу не ранее чем через два с половиной года — до этого семьи госменеджеров могут, в общем, спать спокойно.
