Магомедов (Сильдинский)

Кадр видео с ФБ-страницы «Совет ученых ахлю сунна ва-аль-джамаа»

Магомеднаби Магомедов (Сильдинский)
Родился в 1972 году в ауле Сильди Цумадинского района Дагестана. До ареста жил в селении Кироваул Кизилюртовского района. Был имамом салафитской Восточной мечети Хасавюрта и председателем Совета имамов города.

29 марта 2016 года УФСБ по Дагестану возбудило против Магомедова дело по части 1 статьи 205.2 (публичные призывы к терроризму или его публичное оправдание) и части 1 статьи 282 УК (возбуждение ненависти либо вражды). Как утверждали силовики, в своей хутбе (пятничной проповеди) «Проблемы мусульман», произнесенной в Восточной мечети 5 февраля 2016-го, клирик «публично заявил о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании».

Хутбу продолжительностью около 25 минут Магомедов прочитал на богослужении, получившем название «Пятница братства». Это богослужение, анонсированное заранее, собрало не только прихожан Восточной мечети, но и членов других салафитских джамаатов, представители которых выступили после Магомедова. Поводом для сбора стало усиление давления на салафитов со стороны властей.

1 декабря 2015 года в Хасавюрте неизвестные расстреляли Сулеймана Сулейманова (Кокрекского), имама другой салафитской мечети города — Больничной. 29 января 2016-го силовики закрыли салафитскую мечеть в поселке Шамхал, пригороде Махачкалы. Два дня спустя, 31 января, власти Хасавюрта попытались закрыть салафитскую Северную мечеть.

Закрытие Северной мечети вызвало масштабную акцию протеста. 1 февраля салафиты — как местные, так и специально прибывшие из других городов и аулов Дагестана — устроили мирное шествие от Восточной мечети к мэрии Хасавюрта. Колонна демонстрантов насчитывала от 3 до 5 тысяч человек. Магомедов был одним из участников акции. Под давлением протестующих чиновники вернули джамаату Северной мечети ключи от нее.

В хутбе «Проблемы мусульман» Магомедов заявил о недопустимости дальнейшего давления властей на салафитов, а также призвал верующих быть сплоченными и отстаивать свои права мирными средствами.

Между тем после успеха с возвращением Северной мечети верующим имаму начали поступать угрозы как от вооруженного подполья, так и от силовиков, которые обещали его «потерять». По этой причине с самого 5 февраля и до задержания богослов почти безвыходно пребывал в своей мечети.

Магомедова схватили 8 апреля, когда он явился в отдел полиции (по разным данным, городской или районный), чтобы заступиться за прихожан Больничной мечети, попавших к силовикам после пятничного богослужения. Тогда полицейские незаконно начали задерживать людей, выходящих из мечети. Встретив сопротивление со стороны верующих и вступившихся за них прохожих, они открыли огонь, причем не только в воздух, но и под ноги. Один из прохожих, Сиражудин Биярсланов, получил тяжелое ранение.

Всего было задержано до 10 человек; одного из них избили. Магомедов, придя в отдел, потребовал освободить верующих, однако сам был схвачен оперативниками ЦПЭ.

В тот же день богослова доставили в региональный ЦПЭ в Махачкалу. 9 апреля ему предъявили обвинение, после чего Советский райсуд дагестанской столицы арестовал клирика.

«Эти действия трудно оценивать иначе, как сознательную провокацию, направленную на дестабилизацию ситуации в республике, — прокомментировал арест имама председатель правления правозащитного центра „Мемориал“ Александр Черкасов. — Магомеднаби Магомедов, лидер умеренного салафитского сообщества Хасавюрта, последовательно и публично выступал против насилия, против ухода молодых мусульман в лес или их отъезда на Ближний Восток. Этим он реально помогал сохранять жизни людей».

Сразу же после ареста Магомедов был переведен в СИЗО-1 в Махачкале, и там его избили фсиновцы. Целью пыток было получить у богослова признательные показания: он отказался свидетельствовать против себя, сославшись на статью 51 Конституции.

«Пять сотрудников СИЗО завели меня в помещение в наручниках и начали избивать ногами, руками и спецсредствами по всему телу, — сообщал политзек в своем заявлении, опубликованном в середине апреля. — При этом все время пытались заставить стать перед ними на колени… Я не могу ни стоять, ни сидеть, болит все тело, особенно почки».

После избиения Магомедова перевезли в ИВС соседнего с Махачкалой Каспийска. Это было явным нарушением закона: изоляторы временного содержания входят в структуру МВД, а не ФСИН и для помещения туда следственно арестованных не предназначены. Высказывалось мнение, что таким образом силовики хотят скрыть местонахождение имама от адвокатов и продолжить давление. В махачкалинский СИЗО имама вернули лишь 21 апреля; при этом защитников к нему по-прежнему не допускали.

В июле 2016 года прокуратура направила дело Магомедова в Северо-Кавказский окружной военный суд в Ростове-на-Дону. Слушания по существу продолжались с 19 августа. Имам отказался признать вину.

В прениях сторон прокурор запрашивал для Магомедова пять лет колонии-поселения. Однако 24 октября коллегия под председательством Анатолия Колесника вынесла подсудимому более жесткий приговор — пять лет общего режима.

После приговора Магомедова перевели в спецблок СИЗО-1 в Ростове. В середине ноября стало известно, что фсиновцы отправили политзека на 15 суток в карцер, обвинив в нарушении режима содержания. Однако уже 18-го числа, после вмешательства московского адвоката Дагира Хасавова, имама досрочно освободили из карцера, где он на тот момент провел четыре дня.

26 января 2017 года коллегия Верховного суда (судья-докладчик — Игорь Крупнов), рассмотрев апелляцию Магомедова, уменьшила ему срок до четырех с половиной лет общего режима. Адвокаты Хасавов и Петр Заикин настаивали на полном оправдании осужденного, однако их доводы были проигнорированы.

Сам богослов, выступая по видеосвязи из ростовского СИЗО, также настаивал на своей невиновности. В числе прочего он заметил: «Как я мог вызвать ра­скол в обществе, если­ Коран говорит: не де­литесь?»

25 апреля Хасавов сообщил, что Магомедов доставлен отбывать срок в ИК-8 в Омске.

На воле у политзека остались восемь детей и мать-инвалид.